форум "Завалинка"

Мой прадед.
Простой и скромный, мужественный и стойкий, солдат и генерал - генерал-майор И. С. Никитин.

Сын стрелочника ст. Дубровка. Телеграфист. 1 секретарь первой комсомольской организации на Брянщине. Боец, а затем командир 1 Конной Армии Буденного. Преподаватель военной академии им. Фрунзе. Командир кавалерийского корпуса, одним из первых принявшего вероломный удар фашистских войск в июне 1941 года. Организатор и первый руководитель движения Сопротивления узников Хаммельбургского лагеря.
Я много слышала и читала о своём прадедушке. Приведу одну из статей:
"Семья Никитиных работала на ж/д, там же, у пакгауза, и жила. Хорошая рабочая семья, которую в Дубровке знали и уважали все. 22 октября у Никитиных появился первенец – сын Иван.

Судьба бросала Ивана Никитина в разные места, готовила ему нелегкие испытания. Пройдя закалку в горнилах гражданской войны, получив блестящее образование в военной академии им. Фрунзе, Никитин стал одним из грамотных и уважаемых командиров Красной Армии.
Но никто не предполагал, что впереди были черные дни, затронувшие лучшие офицерские кадры РККА.

1937 год. Зловещий, тягостный год репрессий. Сфабриковано «дело Тухачевского»… Гибель десятков командиров, аресты идут сплошной волной. Честный, неподкупный Никитин не может понять, что происходит? Почему врагами стали верные сыны Отечества? Почему его отлучили от армии? Почему отобрали партбилет? Друзья советуют уехать из Москвы
Жена И. С. Никитина Вера Максимовна впоследствии вспоминала: «Семь месяцев тяжелых раздумий и переживаний здесь в дубровке, в родительском доме. Что это? Ведь за 20 лет ни одного дисциплинарного взыскания и вдруг!.. За что? Муж был потрясен. Он ненавидел подлость. Семь долгих месяцев ожидания ареста».
Но Никитин не сдавался. Он верил в торжество справедливости. Он верил в дружбу, верность, порядочность и не ошибся. Произошел почти уникальный случай. Созданная в Москве комиссия приходит к выводу о полной невиновности Ивана Семеновича. Его боевые товарищи (а судьба сводила нашего земляка с такими людьми, как Еременко, Баграмян, Плиев) дали прекрасные характеристики Никитину. Ему приносят извинения, возвращают партбилет и дают новое назначение – преподавателем, а затем зав. Кафедрой конницы военной академии им. Фрунзе.

В 1940 году в армии вводятся генеральские звания. Одним из первых звание генерал-майора получил и наш земляк. В этом предвоенном году Никитин в последний раз побывал в Дубровке – приезжал на похороны отца. В 1941 году Никитин принимает от Еременко 6-й кавалерийский корпус им. Сталина, штаб которого находился в г. Ломжа. До начала Великой Отечественной войны оставалось несколько дней.
Вера Максимовна Никитина вспоминала: « 21 июня 1941 года вечером муж предупредил меня, что ночью он уйдет в штаб корпуса, так как проводят военную тревогу. А утром уже была война. Он забежал домой за вещами, поцеловал меня, попрощался, попросил уезжать немедленно. Больше я никогда не видела мужа и до своего ареста в октябре 1942 года ничего о нем не слышала».

Сначала двигались колонной,
Затем, разбившись по частям
По оголенной, опаленной
Дороге среди рванных ям.
Потом кружили по болотам,
По ивнякам, по кочкарям.
Отход давался трудно, с потом,
Но был строжайше крут и прям.
Шли по зловещей, ржавой жиже
Во тьме кромешной до утра.
Под посвист гнуса и свинца,
То, попадая в окруженье,
То вырываясь из кольца.
Когда набухли и размякли
И разорвались сапоги,
А ноги в тине так набрякли,
Что превратились в утюги.
Когда над мертвою трясиной день, болью выжженный дотла,
В глазах стоял уже не синий,
А злой и черный, как смола.
Сквозь помутневшее сознанье, почти на грани столбняка
Вблизи послышалось ….
Чужая речь из ивняка.
Разрыв. Разрыв. Еще разрыв.
Не видно в дыме перевоза.
Постой, товарищ генерал,
Ты почему припал к березе,
Что под березой потерял,
Зачем прижался лбом к запястью?..
Развей тумана пелену….
Очнулся генерал, к несчастью,
Уже контуженный, в плену.
5 июля 1941 года на территории Белоруссии в районе д. Старое Село раненый и контуженный Никитин попал в плен. После скитаний по нескольким лагерям генерал Никитин оказался в «офлаге Х111 – Д» в Хаммельбурге, в Баварских Альпах, за тысячи км от Родины.
(Отрывок из документальной повести А. Москвичева «Звезды не гаснут»)
Услужливый капитан - эссесовец распахнул дверцу Мерседеса и сказал по-русски:
- Прошу, генерал. Вас ждут, - и указал на парадный вход большого двухэтажного дома.
Иван Семенович, превозмогая боль в руке и тошноту, вышел из машины. Ослепительное солнце ударило в глаза – громада зданий качнулась, стала падать навстречу. Эсесовец поднял генерала, набросил ему на плечи бурку, подал фуражку.
- Это бывает после контузии и от потери крови, - словно опытный врач, сказал он. – Наши медики позаботятся о Вас, окажут Вам помощь, и через неделю вы будете здоровы.
- Я не нуждаюсь в помощи, - отрезал Иван Семенович.
- Напрасно упрямитесь, генерал. Мы хорошо знаем Вас, как большого военного специалиста и организатора. В Германии умеют ценить деловых людей. Не даром сам командующий 4 –й армией фельдмаршал Гюнтер фон Клюге оказывает Вам честь.
- Клюге? – Да, насколько мне известно, фельдмаршал намерен предложить Вам сотрудничество с непобедимой немецкой армией.
Иван Семенович молча вошел в здание и вслед за капитаном поднялся на второй этаж.
_ Сюда, - указывая на дверь, сказал часовой…
У противоположной от двери стены, из-за стола встал Клюге и, любезно улыбаясь, предложил генералу кресло:
- Прошу быть моим гостем, - переводил капитан-эссесовец. - Я много слышал о Вас, генерал Никитин. Вы храбро сражались в гражданскую войну, о чем свидетельствует вот этот браунинг, - и немецкий генерал взял со стола пистолет, на ручке которого блеснула серебряная пластинка с выгравированными словами: «Стойкому защитнику пролетарской революции».
Да, это его пистолет. Его вручил 23-летнему командиру полка 1-й Конной армии Ивану Никитину член Реввоенсовета Южного фронта Е. А. Щаденко после взятия Майкопа. Помнится, после получения подарка, Иван сфотографировался и на обороте фотографии, посланной на родину, в Дубровку, написал: «Моим славным папе, маме, Олечке, Лёле от странствующего Вани. 20 июля 1920 года». Двадцать лет минуло с тех пор, а, кажется, это было вчера.
- Вы о чем-то задумались? – прервал воспоминания Ивана Семеновича немецкий генерал. – Вам плохо?
- Нет, Я чувствую себя отлично. И если Вы так осведомлены обо мне, то должны знать, что большевикам никогда не бывает плохо. Я верю, что еще буду, с оружием в руках, служить Родине, громить ее врагов.
- А Вы оптимист, генерал. Видимо недаром говорят о русских коммунистах, что их легче убить, чем поставить на колени.
- Да, это так.
- Но ведь я не собираюсь ни убивать Вас, ни ставить на колени.
- Вы предлагаете худшее – предательство, - прервал генерала Иван Семенович.
-Я пригласил Вас сюда для того, чтобы договориться: будете Вы или нет служить великой Германии?
- Нет.
- В общий лагерь. Никаких привилегий. На землю его. Пусть научиться там стоять на коленях, хлебать брюквенные помои. И не спускать с него глаз! – зло проговорил Клюге.
Узники услышали твердый голос генерала Никитина. Вокруг него складывается подпольная группа несломленных командиров Красной Армии, готовых бороться с фашизмом даже в лагере.
Боевые товарищи генерала Никитина вспоминают (из воспоминаний Самохвалова Александра Васильевича): « Среди военнопленных командиров Никитин пользовался большим авторитетом, его очень уважали, любили, охотно слушали».

Из воспоминаний Орловского Ивана Илларионовича: «Никитин во время нашего совместного пребывания в немецком лагере вел себя, как подобает советскому гражданину и генералу Красной Армии. Находясь в Хаммельбургском лагере, Никитин ни на минуту не сомневался в победе Советского Союза и вселял уверенность другим военнопленным. Из числа находящихся в лагере офицеров Никитин был старшим по званию и должности. Используя свое право старшего, он оказывал влияние на военнопленных в поддержании в них бодрости и уверенности в победе Красной Армии. Он выступал с протестами к администрации лагеря по поводу издевательств над военнопленными».

Из воспоминаний Панасенко Николая Филипповича: « В конце 1941 года по инициативе Никитина состоялось совещание генералов, находившихся в Хаммельбургском лагере военнопленных. Никитин выступил с призывом всети работу среди военнопленных в таком направлении, чтобы они оставались до конца преданными своей Родине и не шли на службу немцам. Через неделю после этого совещания Никитина вызвали на допрос. Отпрален был Иван Семенович из лагеря в числе партии военнопленных в составе 60-70 человек. Вместе с ним был и генерал Алавердов. Предварительно с них сняли обмундирование и одели в старую одежду и колодки».

И. С. Никитин был переведен из Хаммельбурга и после жестоких пыток, никого не выдав, погиб в апреле 1942 года по одним данным во Флессенбурге, по другим – в Мюнхене. А подполье, созданное генералом, продолжало действоать. Знамя борьбы, выпавшее из рук И. С., подхватили генералы Григорий Тхор, Николай Михайлов, Дмитрий Карбышев.
Так перестало биться сердце пламенного патриота, воина, генерала, верно служившего тебе, Родина!
Но Родина назвала генерала – героя трусом, предателем, изменником. Она назвала так всех военнопленных, лишив их права называться защитниками Отечества. В октябре 1942 года генерал Никитин был заочно лишен всех званий и наград и приговорен к расстрелу. Многие поверили, что он изменник. Никогда не верила в это его жена, Вера Максимовна.
Долгих 5 лет Вера Максимовна Никитина провела в сталинском лагере, как жена изменника Родины, вынесла и вытерпела все. Но верила в невиновность мужа. Писала в разные инстанции с просьбой разобраться. Реабилитация пришла после смерти Сталина. Военная коллегия Верховного Суда СССР в июне 1954 года принимает решение о прекращении уголовного дела в отношении генерала Никитина из-за отсутствия в его действиях состава преступления. Иван Семенович был полностью реабилитирован посмертно."